Неточные совпадения
Вожеватов. Выдать-то выдала, да надо их спросить, сладко ли им жить-то. Старшую увез какой-то горец, кавказский князек. Вот потеха-то была… Как увидал, затрясся, заплакал даже — так две
недели и стоял подле нее, за кинжал держался да глазами сверкал, чтоб не подходил никто. Женился и
уехал, да, говорят, не довез до Кавказа-то, зарезал
на дороге от ревности. Другая тоже за какого-то иностранца вышла, а он после оказался совсем не иностранец, а шулер.
— Но — разве она не писала тебе, что не хочет учиться в театральной школе, а поступает
на курсы? Она
уехала домой
недели две назад…
— Зашел сказать, что сейчас
уезжаю недели на три,
на месяц; вот ключ от моей комнаты, передайте Любаше; я заходил к ней, но она спит. Расхворалась девица, — вздохнул он, сморщив серый лоб. — И — как не вовремя! Ее бы надо послать в одно место, а она вот…
— Разумеется, что: отказала; он огорчился и
уехал, а я вот теперь доканчивай дела!
На той
неделе все кончится. Ну, ты что? Зачем ты забился в эту глушь?
Но все еще он не завоевал себе того спокойствия, какое налагала
на него Вера: ему бы надо уйти
на целый день, поехать с визитами,
уехать гостить
на неделю за Волгу,
на охоту, и забыть о ней. А ему не хочется никуда: он целый день сидит у себя, чтоб не встретить ее, но ему приятно знать, что она тут же в доме. А надо добиться, чтоб ему это было все равно.
Но вот два дня прошли тихо; до конца назначенного срока, до
недели, было еще пять дней. Райский рассчитывал, что в день рождения Марфеньки, послезавтра, Вере неловко будет оставить семейный круг, а потом, когда Марфенька
на другой день
уедет с женихом и с его матерью за Волгу, в Колчино, ей опять неловко будет оставлять бабушку одну, — и таким образом
неделя пройдет, а с ней минует и туча. Вера за обедом просила его зайти к ней вечером, сказавши, что даст ему поручение.
— О, о, о — вот как: то есть украсть или прибить. Ай да Вера! Да откуда у тебя такие ультраюридические понятия? Ну, а
на дружбу такого строгого клейма ты не положишь? Я могу посягнуть
на нее, да, это мое? Постараюсь! Дай мне
недели две срока, это будет опыт: если я одолею его, я приду к тебе, как брат, друг, и будем жить по твоей программе. Если же… ну, если это любовь — я тогда
уеду!
За отсутствием Татьяны Марковны Тушин вызвался быть хозяином Малиновки. Он называл ее своей зимней квартирой, предполагая ездить каждую
неделю, заведовать домом, деревней и прислугой, из которой только Василиса, Егор, повар и кучер
уезжали с барыней в Новоселово. Прочие все оставались
на месте,
на своем положении. Якову и Савелью поручено было состоять в распоряжении Тушина.
Эдак, пожалуй, можно спросить, зачем я
на днях
уехал из Лондона, а несколько лет тому назад из Москвы, зачем через две
недели уеду из Портсмута и т. д.?
— То-то ты так вдруг полюбил тетушек, — сказал ему Шенбок, увидав Катюшу, — что
неделю живешь у них. Это и я
на твоем месте не
уехал бы. Прелесть!
— Улетела наша жар-птица… — прошептал старик, помогая Привалову раздеться в передней;
на глазах у него были слезы, руки дрожали. — Василий Назарыч
уехал на прииски; уж
неделю, почитай. Доедут — не доедут по последнему зимнему пути…
А теперь я от себя прибавлю только то, что
на другой же день мы с Ермолаем чем свет отправились
на охоту, а с охоты домой, что чрез
неделю я опять зашел к Радилову, но не застал ни его, ни Ольги дома, а через две
недели узнал, что он внезапно исчез, бросил мать,
уехал куда-то с своей золовкой.
Дня через два я
уехал, а через
неделю опять завернул в Лебедянь
на возвратном пути.
Вот, например, это было через
неделю после визита, за который «очень благодарил» Бьюмонт Катерину Васильевну, месяца через два после начала их знакомства; продажа завода была покончена, мистер Лотер собирался
уехать на другой день (и
уехал; не ждите, что он произведет какую-нибудь катастрофу; он, как следует негоцианту, сделал коммерческую операцию, объявил Бьюмонту, что фирма назначает его управляющим завода с жалованьем в 1000 фунтов, чего и следовало ожидать, и больше ничего: какая ж ему надобность вмешиваться во что-нибудь, кроме коммерции, сами рассудите), акционеры, в том числе и Полозов, завтра же должны были получить (и получили, опять не ждите никакой катастрофы: фирма Ходчсона, Лотера и К очень солидная) половину денег наличными, а другую половину — векселями
на З — х месячный срок.
Проходит еще три дня; сестрица продолжает «блажить», но так как матушка решилась молчать, то в доме царствует относительная тишина.
На четвертый день утром она едет проститься с дедушкой и с дядей и объясняет им причину своего внезапного отъезда. Родные одобряют ее. Возвратившись, она перед обедом заходит к отцу и объявляет, что завтра с утра
уезжает в Малиновец с дочерью, а за ним и за прочими вышлет лошадей через
неделю.
Через три
недели он
уехал… Первое время мне показалось, что в гимназии точно сразу потемнело… Помня наш разговор
на улице, я подправил, как мог, свои математические познания и… старался подтянуть свою походку…
Один проезжий французский комми соблазнил ее и увез, а через
неделю на дороге бросил одну и тихонько
уехал.
Иван великий предполагает
на будущей
неделе двинуться в Москву, там пробудет до 7-го числа — заберет сестру свою вдову Бароццову, которая к этому дню должна приехать
на чугунке, заберет и купчика Ивана малого и привезет их к 8-му в Марьино, где жена состряпает именинный пирог. Ване можно
уехать, потому что гут скопилось несколько праздничных дней. — Он тоже состоит под охраной Иоанна-богослова.
Через
неделю, которая, несмотря
на мою печаль и мучительные тревоги, необыкновенно скоро прошла для меня, отец и мать
уехали.
Дня через три они
уехали, взяв слово, что мы приедем погостить к ним
на целую
неделю.
Губернатор,
уезжая, по обыкновению, с Пиколовой, не взглянул даже
на Вихрова; впрочем, тот и сам ему не поклонился. Через
неделю Юлия, в самом деле,
уехала к отцу.
—
Уедем,
уедем,
на следующей же
неделе уедем! — отвечал он.
— Да, я
на той
неделе уезжаю к отцу, — отвечала Юлия довольно громко, как бы затем, чтобы слышал Вихров.
Когда мы воротились с похорон Нелли, мы с Наташей пошли в сад. День был жаркий, сияющий светом. Через
неделю они
уезжали. Наташа взглянула
на меня долгим, странным взглядом.
Липочка. Ах, если бы вы знали, Лазарь Елизарыч, какое мне житье здесь! У маменьки семь пятниц
на неделе; тятенька, как не пьян, так молчит, а как пьян, так прибьет, того и гляди. Каково это терпеть образованной барышне! Вот как бы я вышла за благородного, так я бы и
уехала из дому и забыла бы обо всем этом. А теперь все опять пойдет по-старому.
— Юлия Матвеевна, вы
на этой же
неделе должны
уехать со мной в мое Кузьмищево, которое вы, помните, всегда так любили.
Недели через две потом они получили от Музы Николаевны письмо, которым она уведомляла их, что Сусанна Николаевна вышла замуж за Терхова и что теперь пока молодые
уехали за границу, где, вероятно, пробудут недолго, и возвратятся
на житье в Кузьмищево.
Наверное, я и убежал бы куда-то, но
на Пасхальной
неделе, когда часть мастеров
уехала домой, в свои села, а оставшиеся пьянствовали, — гуляя в солнечный день по полю над Окой, я встретил моего хозяина, племянника бабушки.
— Пойми, что мы пошли с Варей, да не застали княгини, всего
на пять минут опоздали, — рассказывал Передонов, — она в деревню
уехала, вернется через три
недели, а мне никак нельзя было ждать, сюда надо было ехать к экзаменам.
Три
недели минуло с того дня, как
уехала она, а всё упрямей стремится пленённая душа моя вослед ей, глядеть ни
на что не хочу и не могу ни о чём думать, кроме неё.
— Папенька, — проговорила Елена (она вся дрожала с ног до головы, но голос ее был тверд), — вы вольны делать со мною все, что угодно, но напрасно вы обвиняете меня в бесстыдстве и в притворстве. Я не хотела… огорчать вас заранее, но я поневоле
на днях сама бы все вам сказала, потому что мы
на будущей
неделе уезжаем отсюда с мужем.
Грустная тень давно слетела с лица молодых. Они были совершенно счастливы. Добрые люди не могли смотреть
на них без удовольствия, и часто повторялись слова: «какая прекрасная пара!» Через
неделю молодые собирались ехать в Багрово, куда сестры Алексея Степаныча
уехали через три дня после свадьбы. Софья Николавна написала с ними ласковое письмо к старикам.
На другой день Пугачев получил из-под Оренбурга известие о приближении князя Голицына и поспешно
уехал в Берду, взяв с собою пятьсот человек конницы и до полуторы тысячи подвод. Сия весть дошла и до осажденных. Они предались радости, рассчитывая, что помощь приспеет к ним чрез две
недели. Но минута их освобождения была еще далека.
— Нет-с, вы так не сделаете; сначала все так говолят, а как вам голяцего за козу зальют, так и не
уедете. Генелал Пеллов тоже сюда
на неделю плиехал, а как пледводитель его нехолосо плинял, так он здесь уж втолой год живет и ходит в клуб спать.
Между тем выручка в лавке все убывала, особенно когда Гордею Евстратычу приходилось
уехать куда-нибудь
недели на две.
Полония играл Давыдов, так как Андреев-Бурлак
уехал в Симбирск к родным
на две
недели.
Перед обедом приезжал прощаться Панауров. Юлии неудержимо захотелось домой
на родину; хорошо бы
уехать, думала она, и отдохнуть от семейной жизни, от этого смущения и постоянного сознания, что она поступила дурно. Решено было за обедом, что она
уедет с Панауровым и погостит у отца
недели две-три, пока не соскучится.
Кончился тамбовский сезон. Почти все
уехали в Москву
на обычный великопостный съезд актеров для заключения контрактов с антрепренерами к предстоящим сезонам. Остались только друзья Григорьева да остался
на неделю Вольский с семьей. Ему не надо было ехать в Москву: Григорьев уже пригласил его
на следующую зиму; Вольского вообще приглашали телеграммами заранее.
Это было
на первой
неделе поста, когда актеры уже
уехали в Москву заключать контракты
на следующий сезон, кроме тех, которые остались служить у Далматова
на будущую зиму.
Картежник и гуляка, Давыдов был известен своими любовными похождениями. Соня, как и надо было ожидать, безумно влюбилась в него, и молодые люди тайно сошлись.
На первой
неделе поста дочь вдруг заявила отцу, что она
уезжает с Давыдовым, и, несмотря
на слезы и просьбы стариков,
уехала.
Саша. Что же мне было делать? Ты две
недели не был у нас, не отвечал
на письма. Я измучилась. Мне казалось, что ты тут невыносимо страдаешь, болен, умер. Ни одной ночи я не спала покойно. Сейчас
уеду… По крайней мере, скажи: ты здоров?
Конечно, ничего, как и оказалось потом: через
неделю же после того я стала слышать, что он всюду с этой госпожой ездит в коляске, что она является то в одном дорогом платье, то в другом… один молодой человек семь шляпок мне у ней насчитал, так что в этом даже отношении я не могла соперничать с ней, потому что муж мне все говорил, что у него денег нет, и какие-то гроши выдавал мне
на туалет; наконец, терпение мое истощилось… я говорю ему, что так нельзя, что пусть оставит меня совершенно; но он и тут было: «Зачем, для чего это?» Однако я такой ему сделала ад из жизни, что он не выдержал и сам
уехал от меня.
Молодой муж был совершенно озабочен устройством своего нового положения и подгородной деревни Кощаково, состоявшей из шестидесяти душ, в двадцати верстах от города, которую он получил в приданое за женой и в которую
уезжал на два дня каждую
неделю.
— Отчего же не лечитесь? Как можно так? Береженого, милый человек, бог бережет. Кланяйтесь вашим и извинитесь, что не бываю.
На днях, перед отъездом за границу, приду проститься. Непременно!
На будущей
неделе уезжаю.
Роман Прокофьич сдержал обещание, данное Иде: он
уехал на другой же день, оставив все свои дела в совершенном беспорядке.
Недели через три я получил от него вежливое письмо с просьбою выслать ему некоторые его вещи в Тифлис, а остальное продать и с квартирою распорядиться по моему усмотрению.
Говорили, что они
уехали на целую
неделю, а может, и больше.
Получив гонорар, как и обыкновенно, в самую заднюю часть ладони, доктор
уехал, а больная осталась лежать
на неделю.
На другой день отец
уехал в Петербург, а
недели через две тем же путем проследовал в Новоселки.
С некоторой поры я и сам чувствовал, что мне это не нужно, о чем и сказал ему. Его обрадовали мои слова; крепко пожав мне руку, ясно улыбаясь, он сообщил, что через день
уезжает недели на три, а возвратясь, даст мне знать, как и где мы встретимся.
— Пеньковка и еще девять заводов принадлежат, как вы знаете, Кайгородову, который живет постоянно за границей и был
на заводах всего только раз в своей жизни, лет пятнадцать тому назад; пробыл
недели две и
уехал.